Смытые волной - Страница 131

131

Я метнула взгляд в сторону мужа, он, злой, показал мне глазами на выход. Порезвились и хватит. Пришлось пересесть в следующий поезд, дальше ехали молча, уставившись в стекла дверей вагона, забитого, несмотря на выходной, до отказа. Серая масса людей колыхалась в такт двигающемуся составу, не проявляя никакого интереса друг к другу.

На улице нас разобрал дикий смех. Конечно, вспомнили и то наше приключение на собственную, извините, жопу. Тогда еще в лесу мне бросилось в глаза суетливое желание молодящегося Мишиного товарища, разменявшего пятый десяток, угодить капризной двадцатилетней возлюбленной. Она там, на пикнике, из кожи вон лезла, чтобы продемонстрировать свои юные чарующие прелести. Поскольку мы были приглашены официально на новоселье, с собой везли приличный подарок. На Старом Арбате в магазине «Часы» я купила довольно симпатичные настенные часы в деревянном корпусе, с претензией на старину. Мне они самой понравились, я даже подумала купить такие и нам в прихожую.

От метро пришлось еще топать и топать, мимо строящихся громадных домов, вырытых котлованов, о лужах из смеси цемента и песка я вообще молчу. Бедные мои лодочки. Хоть бы мостки какие-нибудь положили. Табличек с указателями названий улиц нет, номеров домов тоже. Крутились в этом новом микрорайоне, как дерьмо в проруби. Когда в нашей стране подумают о народе! Какой шмон устраивается, когда самый маленький чинуша или партийный деятель собирается что-либо посетить. Все вылизывается в полном смысле языком. Даже на занюханных рынках устраивается дикий аврал. Дни и ночи напролет готовятся к визиту важной особы. А здесь – наплевать. Как я лоханулась? Местные новоселы шкандыбали все в резиновых сапогах, одна я в лодочках на шпильках. Когда, в конце концов, доползли до места, выяснилось, что лифт еще не подключили, и я, как старая разбитая кляча, плентухалась за мужем этаж за этажом, на девятый, не проронив ни слова.

Баранья нога с огурчиками из банки, или московское новоселье

Новоселье по-одесски – особый семейный праздник. К нему готовятся заранее и основательно. У кого-то пир горой, у других стол поскромнее, но то, что вкусно и сытно покушаешь везде, никаких сомнений. Когда мы переезжали с Коганки на Фонтан, уж бабка расстаралась. Столько всего наготовила, на неделю хватило гостей ублажить. Я даже не знала, что у нас так много родственников и друзей дома. Откуда они взялись в таком количестве? Некоторых вообще впервые видела. Бабку потом спрашивала, она лишь качала головой. – Да пусть покушают, не жалей людям. Сейчас же было впечатление, что в свою небольшую однокомнатную квартирку хозяева только выгружают вещи и не успели еще все расставить и разместить, и им, естественно, не до нагрянувших на их головы гостей. Может, они вообще забыли, что пригласили. Так сказать, картина Репина «Не ждали». Хорошо, что некоторых приглашенных мы знали, они бывали у нас, вот эта семейная пара: Николай – известный футболист, его супруга Галина – актриса. Мишу потащили на кухню мужчины, а я вошла в комнату, где ничто не напоминало о новоселье. На разобранном диване с мятым несвежим бельем восседала Катрин в коротеньком шелковом халатике, словно специально старалась обнажиться, чтобы все оценили ее достоинства. Она была поглощена педикюром и лишь изредка поднимала голову на свою собеседницу, тоже молодую особу с приятным макияжем на лице.

Наш подарок и поздравления не произвели на хозяйку никакого впечатления. Скривив рожицу, взмахнув ручкой, она процедила сквозь зубы:

– Что это? Часы? Вон туда в угол поставь. Столько хлама уже, нет сил и времени все разобрать. Ему говорю, говорю – все до лампочки, а мне это надо?

Вероятно, я прервала их женскую беседу, и обеим дамам мое присутствие было явно тягостным.

– Слушай, Оля, у нас каждый сам за собой ухаживает, иди на кухню к мужикам, пусть тебе нальют, и скажи, чтобы нам приволокли. Мне пару кусочков льда кинут. И чтобы собрали диван и убрали стол. У меня ногти накрашены, фу ты, черт, один смазала.

Я зашла на кухню под радостные крики сильной половины человечества; мне налили коньяку, все дружно чокнулись и выпили. Меня мужики усадили за стол, на котором, как бывает в холостяцкой компании, соленые огурцы достают прямо из трехлитрового бутылька, а колбасу и сыр режут на газете. Как они могут здесь находиться? Кухня прокурена до невозможности, дышать нечем, хоть бы окно приоткрыли. Пьяный хозяин, худющий, с сигаретой в зубах, после каждой рюмки открывал духовку, выдвигал противень с бараньей ногой, тыкал в нее вилкой, проверял, готова ли.

Лучше уж с мужиками сидеть, чем любоваться ляжками и здоровенными крестьянскими лапищами хозяйки, которой имя Катрин подходило так, как мне – Брижит Бардо. Целый вечер эта шмакодявка только и делала, что тыкала их всем под нос. К тому моменту, когда, наконец, баранья нога поджарилась, гости сами уже «нажарились», точнее, наклюкались, прикончив почти все спиртное. Мясо было жестким, пересоленным, к тому же его было очень мало. Мне казалось, что Миша пил со всеми наравне, я злилась, хотя и сама опьянела. Один из гостей, такой брюхатый, как беременная женщина на седьмом месяце, все демонстрировал свой талант. На спор он выпивал рюмку водки, поставив ее на локоть, не пролив ни капли. За это удостоился чести поцеловать мизинчик на ножке хозяйки.

Мне стало противно, я в ультимативном порядке приказала мужу следовать за мной.

– Догоняй скорей, Мишутка, свою Оленьку, дома тебя бульончик ждет, – ехидно прокукарекал хозяин, посмеиваясь. Как я развернулась на своих каблучищах, как выгнулась моя спина, как вылезла из меня Мегера, не помню. Я завелась, не остановить, и выдала честной компании по полной программе все, что о ней думаю.

131