Смытые волной - Страница 69

– Мишенька, привет, не волнуйся, Тонечка меня предупредила. Я свой столик для вас держу. – Она подмигнула нам и громко, чтобы было слышно на весь зал, продекламировала: – Люди заранее позаботились и заказали, а кто не удосужился – ждите.

Довольная выпущенной тирадой, она летающей походкой скрылась со своей ношей и здесь же объявилась вновь с набором чистых салфеток и скатертью: быстро пошли за мной.

Нинин столик был у стены в дальнем углу, около него крутилось одна пара.

– Пошли они к черту, знаю их, жмоты и нахалы еще те, закажут морса и какой-то дешевой закуски и сидят целый вечер, лясы точат, попробуй сгони, а мне план надо делать, я правильно рассуждаю, Мишенька, – тихо прошептала она. – Присаживайтесь, сейчас меню принесу.

– Ниночка, не надо меню, вы и так знаете мой репертуар, – мой кавалер наверняка стремился произвести на меня впечатление. А может, и на парочку, которая все еще продолжала топтаться над душой.

– Но сегодня по случаю праздника его можно расширить. В буфет завезли ликеры французские и вина. Ой, я забыла, ты же не пьешь эту муру, но есть виски. Принести? Хорошо, а с собой возьмешь? Я заверну, чтоб глаза не таращили. А вы, девушка, что пить будете? Тоже виски? Ну а закуска, Мишенька, как всегда? На горячее товарища Суворова? Сейчас все будет. Скажи, когда Нинка для тебя все не делала? А? Такому не бывать.

Она все это так быстро протараторила, что я даже не успела сообразить, что к чему.

– Где только наш Мишутка таких красоток вылавливает? Девушка, мы вашего кавалера все обожаем. Вы уж не обижайте его, – Нина стрельнула мне глазками и отчалила, но тут же вернулась с двумя бутылочками кока-колы. – Гуляешь так гулять, по полной программе.

Я принялась разглядывать гудевший и пыхтевший переполненный зал, источавший едкий запах алкогольной смеси и табака. Любопытно было наблюдать, как веселится и ликует столичный бомонд. Я уже знала от моего кавалера, что в Москве есть дома творчества для артистов, киношников, архитекторов, музыкантов, но почему-то большинство рвется именно в Домжур.

– Престижно и здесь лучшая на всю Москву кухня, – пояснил мне Михаил. – Попасть сюда не так просто, а ты вот с первого раза попала.

Это действительно невозможно передать ни словами, ни чувствами, как будто оказалась совсем на другой планете, такого в Одессе точно нет.

Минут через десять наш стол заполнился всякими необычными для меня закусками, а охлажденное виски, напоминая по цвету коньяк, плескалось в узорчатом графинчике.

– Ну что, мадам Ольга, вздрогнем за нашу встречу? – Михаил разлил виски по фужерам, мы чокнулись и выпили.

По правую руку на блюдце лежали булки странной формы выпечки, огненно горячие, аппетитно источали запах дрожжевого теста. Я не выдержала, отломила самую тонкую часть и быстро прожевала.

– Ты что делаешь? Эту часть не едят.

– Почему?

– Такие булки, они назывались калачами, раньше продавали беднякам, которые вывозили нечистоты из дворов. Они своими грязными руками держали их как раз за эту ручку. Булку съедали, а запачканную ручку выбрасывали. Помнишь это выражение: дошел до ручки, то есть обеднел до такой степени, что ест ручку от калача. Чему вас там, в начитанной Одессе, учили?

– В Одессе нас всех учили тщательно мыть руки перед едой, особенно после посещения туалета, уважаемый товарищ журналист.

– А ты, детка, ехидна, но прощаю, попала в точку.

Я взглянула с задором на своего новоиспеченного кавалера москвича и назло ему обломила ручку с другого калача и затолкала себе в рот. Давно не испытывала подобного аппетита. Михаил рассмеялся.

– Угрей будешь? Здесь они замечательные, больше в Москве нигде не попробуешь. Ты их ела когда-нибудь?

– Только однажды, но мне они не понравились.

– Где же, если не секрет?

– На Турунчуке. Речка недалеко от Одессы такая протекает. Раки там классные. И еще лягушек ненавижу. Фу… Как их французы потребляют?

– А этих жаб где пробовала? В Париже, что ли, была?

– Зачем в Париже – в Одессе. Их в нашей области вылавливают, в небольшом городке Вилкове и самолетом прямиком во Францию отправляют.

– Все-то у вас есть, везде-то вы побывали. Вы, одесситы, так своим городом кичитесь. А он такой маленький, провинциальный. Ты прости меня, пожалуйста, еще и с дикой речью.

– Какая уж есть, – психанула я. Так вот почему он просил меня запереть рот на замок, а ключик спрятать, – зато своя, неповторимая, не ваше оканье и аканье. И не такая уж Одесса маленькая – под миллион. И море наше – не ваша вонючая река, залезешь – потом неделю отмываться надо.

– Хорошо, хорошо, чего кипятишься. Давай еще по одной – за встречу. Нет, за встречу уже приняли, теперь за праздник. С праздником! – он налил и мне и себе понемногу виски.

– Разбавь мне водой, пожалуйста.

– Как тебе виски? Ты когда-нибудь его пила?

– Все я пила, все за свою жизнь перепробовала.

– Так уж все?

– Может, ты и больше, но мне и этого хватит.

Ничего не скажешь, вкусно готовят в Домжуре. Соленые грибочки я не очень люблю, но здесь с удовольствием нанизывала их на вилку. Уплетая холодные закуски, я продолжала изучать обстановку. Все одесские рестораны обязательно со сценой, эстрадой, музыкой. Почти за каждым столиком просматриваются любовные свидания. Когда сама находишься в подобном амурном состоянии, окружающие тебя, как правило, вообще не волнуют. А когда обыкновенная деловая встреча или просто заскочили передохнуть, а заодно и перекусить, – тогда да, интересно понаблюдать за развивающимися событиями. Я никогда не упускала такой возможности, пытаясь вычислить для себя: кто вот эта пара – любовники или муж с женой? Старалась подмечать малейшие детали и сама с собой спорить. Занимательное занятие, когда у самой ничего подобного нет и не предвидится…