Смытые волной - Страница 96

Вру, вшестером, клятая Капка не отставала от нашего гостя. Кончилось тем, что пришлось вышвырнуть ее в ванную и закрыть там. Персональный праздничный концерт тут же начался. Она лаяла, выла, скреблась, прыгала, как заведенная игрушка.

Я достала из холодильника бутылку шампанского и стала ее открывать. Гость пытался вмешаться в процесс, но я возразила:

– У меня большой опыт, этот процесс в нашем доме доверяется только мне.

Первый тост предложила Аллочка, поздравив всех с праздником. Бабка и здесь не удержалась и съязвила, уставившись на гостя, явно проверяя его реакцию:

– Тоже нашла с чем поздравлять. Без этой революции бы прекрасно прожили, а так вот в каморку нас заселили. На Коганке в сарае мучились, теперь здесь. Квартира называется, конура для Капки. Деда так отблагодарили за полвека работы в пароходстве, за три его Георгиевских креста в первую мировую и ранения в Крыму в Отечественную.

Московский гость все это внимательно выслушал; зыркнув в мою сторону, слегка усмехнулся, и чокнулся первым с бабкиным стаканом боржоми. Я понадеялась на перемирие, однако бабка, как ни пыталась остановить ее мама, продолжала наступление:

– Может, вы шампанское не пьете, так у нас есть покрепче, яблочная настойка на спирту. Вам более привычная, ведь все кацапы водку хлещут. Ну, да вы ж, я извиняюсь, не кацап, приятного аппетита.

– А давайте, Пелагея Борисовна, попробуем вашей настойки. Я и тост под нее произнесу.

Он подождал, пока бабка достанет из буфета заветную бутылку, которую едва не унес с собой Ленька, налил себе рюмку, спросил, кому еще. Все отрицательно замотали головой.

– Ну, тогда я подолью вам шампанского, есть сейчас за что выпить. Анна Павловна, Пелагея Борисовна, Алла, я очень рад с вами познакомиться. Чувствую, Оленька не очень много обо мне рассказывала, так я дополню ее. Мы с ней подали заявку в загс, свадьба двадцать девятого ноября в Москве.

Немая сцена, как в «Ревизоре» и как я предполагала. Как я ни лупила московского жениха по ноге под столом, он все равно не удержался, все выпалил. Мама уставилась на меня.

– Когда это ты успела? Что за бред он несет? Кто он такой? Я тебя спрашиваю, Оля, какая свадьба? Алка, ты знала об этом и молчала? Вы что, все сговорились?

Уж сколько я пересмотрела за свою жизнь фильмов, но ни в одном не припомню более ошеломляющей сцены, чем та, которая разыгралась без всякой репетиции за нашим праздничным столом. Ну и лица! Меня разрывал смех от комизма ситуации.

– Никакой не бред, я, наверное, выхожу замуж.

– Как это – наверное? Так верно или неверно, – съехидничала Алка.

– Я не хотела раньше времени вас расстраивать или радовать, как хотите. Мы с Мишей уже год встречаемся и теперь будем вместе. Так что можете нас поздравить, если есть желание.

Никто поздравлять нас не собирался. Молча сидели, ковыряли вилками еду, не поднимая глаз. Первой поднялась мама и ушла в спальню, слезно причитая, да еще так громко: какую благодарность получила на старости лет от дочери. Потом, бурча себе под нос, на кухню отрулила бабка, освободив из заключения Капку и забрав ее с собой кормить тем, что было на праздничном столе. Мы остались втроем.

– Жених, наливай, – скомандовала я, – праздничный пир продолжается, и не переживай – все устаканится, не век же мне быть привязанной к маминой юбке, когда-то это должно закончиться.

Когда Миша вышел в туалет, Алка набросилась на меня:

– Ты что, совсем с ума сошла? Какая свадьба? Какая Москва? – шипела она.

– Как какая? Столица нашей могучей социалистической Родины. И почему обязательно сошла с ума? Он сделал мне предложение, я согласилась. За три месяца проверили друг друга. Алла, я так жить, как живу, больше не могу. Если он не откажется от меня, я уеду к нему. В Одессу он не переедет, у него в Москве работа, хорошая работа. Аллочка, он очень хороший человек, он меня любит.

– Да откуда ты его знаешь? Где ты его выцарапала на нашу голову?

– В одной известной газете, мы, к сожалению, ее не выписываем.

– Журналист, значит. Сколько раз этот твой журналист уже был женат, и сколько у него детей? Ты хоть этим интересовалась?

– Да ни разу не был, холостяк, как я – холостячка, и детей у него нет. Я тайно к нему в Москву ездила, а вас обманывала, говорила, что на какие-то экскурсии. Вам честно признаешься – так шум на всю Одессу поднимете, сожрете с потрохами. Тебе нравится так жить – живи, а мне нет. Я хочу иметь семью, хочу быть нормальной женщиной, такой, как все. В общем, от твоего предложения перейти на работу в стройуправление придется отказаться. Уж извини, сестрица. Тебе тоже давно пора устраивать свою личную жизнь, с проходимцами только не свяжись.

– А твой случаем не проходимец? Как все она хочет жить! – моя сестра не говорила, а по-змеиному шипела. Я ее такой никогда еще не видела. Обычно она умела скрывать эмоции и контроль над собой не теряла.

– Вот что, дорогая и многоуважаемая Алла, я выйду за него, нравится вам это или нет. А сейчас пойдем с Мишей погуляем по городу, а там что-нибудь придумаем. Дай мне ключи от твоей квартиры. Не дашь, найду, где приткнуться, мир не без добрых людей. Маме с бабкой привет от Миши передай и спасибо скажи за теплую встречу.

Почему-то сразу подумала о Наташке Соболевой. Или – на худой конец – у Лильки пристроимся, она к маме ночевать пойдет. Больше скрываться ни от кого не буду. Я взрослая женщина, хватит быть маленькой Оленькой и кушать манную кашку по утрам вместе с Капкой. Если сейчас не решусь, то спета моя песенка. И чего рассвирепели, со стола сбежали, даже как-то неловко перед гостем. Я ведь не собираюсь вас бросать. До Москвы всего ничего, каких-то пару часов лету – и я дома. Дайте мне попробовать, не получится – вернусь. Куда я денусь?